Анонсы постов нашего блога

Очередной анонс постов блога «Ржевские истории».

Аким Клешнин и проводимые им и его командой в первой половине ХIIХ века топографические работы в Санкт-Петербургской Губернии и Наместничестве Тверском

Долгое время не существовало и полноценных исследований, посвященных личности «петровского геодезиста» Акима Федоровича Клешнина, хотя его заслуги в развитии отечественной картографии никем сомнению не подвергались. Положительный сдвиг в этой области произошел только в 2001 г., когда вятский исследователь А. Л. Мусихин опубликовал в сборнике «Петряевские чтения» первую биографическую работу, посвященную Клешнину, в которой попытался обобщить имеющиеся в научной литературе разрозненные сведения об этом картографе. Была сделана попытка уточнить многих ранее неизвестных моментов биографии Клешнина, основываясь на ряде новых материалов, выявленных в Российском государственном архиве древних актов.

Дату рождения Акима (Якима) Федоровича Клешнина в исторической литературе и доступных архивных документах обнаружить не удалось. Но известно, что в 1710 г. он из недорослей поступил в Московскую школу математических и навигацких наук. В школу принимали подростков в возрасте 12–17 лет, поэтому считали, что Аким родился между 1693 и 1698 гг. Между тем в работе А. В. Постникова содержится информация о том, что с 1710 г. в Математико - навигацкую школу зачислялись юноши в возрасте до 20 лет включительно. Относительно точное установление возраста Клешнина стало возможным после выявления в РГАДА документов, содержащих сведения о времени его выхода в отставку, из которых следовало, что свое обучение в школе Навигацких наук он начал в 20 лет. В то время это было первое всесословное учебное заведение, однако дети разночинцев оканчивали в школе только два класса (Русскую и Цифирную школы), а дети бояр и дворян учились в среднем 6 лет 9 месяцев, причем наиболее способным ученикам начальник навигацкой школы профессор математики шотландец А.Д. Фарварсон (Henry Fargwarson) (ум. 1739) читал курс геодезии. Клешнин проучился там 5 лет, до 1715 г., что указывает на его принадлежность к дворянству.

Из его предков с XVI в. известны окольничие и думные дворяне Клешнины из г. Боровска. Один из них, Мартиян Васильев сын, «под градом Казанию доблественне храбрьствовавше» был «убиен» в 1552 г., а другой, Андрей Лупп Петрович (ум. 1599), думный дворянин (1585) и окольничий (1586), был дядькой царя Федора Ивановича и в 1591 г. расследовал Угличское дело о смерти царевича Дмитрия. Так что Аким Клешнин принадлежал к не очень знатной, но вполне заслуженной подмосковной дворянской семье. Между прочим, у Акима Клешнина был брат Анисим Клешнин, также геодезист. Но о его судьбе и его съемочных работах на данный период времени пока ничего не известно.

В 1715 г. Клешнин в числе 293 учеников высших классов Фарварсона и учителя англичанина С. Гвына (Gwyn) по аттестации Фарварсона был переведен в только что открывшуюся Морскую академию в Петербурге и определен в геодезический класс, в котором училось всего 30 лучших учеников. Геодезию там преподавал все тот же Фарварсон. В 1720 г. по окончании курса академии Клешнин был оставлен в ней «геодезии подмастерьем», т.е. преподавателем, с жалованием «по шти рублев в месяц». В том же 1720 г. особым указом Сената было объявлено о начале планомерной государственной картографической съемке всех уездов Российской империи, и уже в 1721 г. Клешнин с учеником Алексеем Жихмановым был послан при бригадире и обер-коменданте Выборгской провинции И.М. Шувалове-Старшем (ум. 1736) и полковнике Стрекалове для разграничения земель между Россией и Швецией по Ништадтскому миру. Карта границы с параллельными надписями на русском и шведском языках была готова в 1722 г. и в следующем 1723 г. представлена Шуваловым Петру I. В ноябре 1724 г. карта была отпечатана в С.-Петербургской типографии большим по тем временам тиражом в 490 экземпляров. В 1734 г. она вошла в первый «Атлас Всероссийской Империи» обер - секретаря Сената И.К. Кирилова (1689–1737) и получила самые наилучшие отзывы специалистов.

Если представленный анонс этого поста вас заинтересовал, с его полным текстом можно ознакомиться на нашем блоге: https://sites.google.com/

Тарский Владимир Леонидович и его сокамерники 1939 - 40 года по Ржевской тюрьме

Действительно, мне в ржевской тюрьме повезло почти как Дантесу в замке Иф. Среди заключенных оказался мой «аббат Фария». Правда, наша встреча не принесла мне сокровищ, но внесла в монотонные дни сидения в городской тюрьме невероятное оживление и разнообразие. И уроки, полученные мною, оставили след во всей дальнейшей жизни.

Моим «аббатом» был бывший директор ржевской льноперерабатывающей фабрики «Красная Звезда», а до того референт видного партийного и государственного деятеля Наркома легкой промышленности СССР Исидора Евстигнеевича Любимова. Звали моего покровителя и опекуна Борис Иванович Юштин. Жизнь Юштина до ареста проходила под счастливой звездой. Высокий, красивый, спортивный, несомненно, очень способный он после окончания Института легкой промышленности был направлен на практику в Германию, а после возвращения на работу в Наркомлегпром. Долгие месяцы заключения и обработка, проведенная следователями, довели его до высокой степени физического истощения. Он был худ на уровне «кожа и кости». Его истонченные руки теперь ассоциируются у меня с руками ленинградских блокадных детей, которых мы в начале лета 1942 года, когда я работал кочегаром на пароходе «Жемчужина», перевозили по Волге и Каме в хлебную Татарию на откорм. Удивительно, но при этом он сохранил быстроту движений и, главное, подвижность и остроту мышления. Голубые горящие глаза на изможденном лице излучали энергию и бодрость. Его рассказы - бесконечная гирлянда заграничных командировок, любовных приключений и интересных технологических решений по обработке льна. Он занимался со мною английским и арабским языками, игрой в шахматы. Трудно поверить, но факт - нарисованная мокрой спичкой по натертому табачным пеплом тюремному столику арабская азбука сохранилась в моей памяти на всю жизнь.

Много рассказывал он мне про своего бывшего шефа И.Е. Любимова. Борис Иванович знал, что он осужден и расстрелян еще в 1937 году. Однако, находясь под обаянием его незаурядной личности, подробно посвящал меня в то, как костромской крестьянин, в двадцать лет вступивший в РСДРП, уже в двадцать пять стал делегатом 5-го (Лондонского) съезда партии, после революции последовательно занимал посты председателя губисполкома, члена реввоенсовета и председателя Совнаркома Туркестанской республики, председателя Главхлопкопрома, председателя правления Центросоюза, заместителя наркома внешней и внутренней торговли и, наконец, с 1932 года и до ареста, наркома легкой промышленности. И.Е. Любимов успешно справлялся со всеми обязанностями. Он был расстрелян в ноябре 1937 года и посмертно реабилитирован.

Свои истории Борис Иванович любил рассказывать мне за игрой в шахматы, за которой мы коротали часы нашего бесконечно текущего времени. Эти шахматы, я изготовил под его руководством. Маленькие фигурки были вылеплены из мятого хлеба. Черные оставались в натуральном цвете высушенного хлеба. Белые - красились зубным порошком. Доска готовилась на каждую игру. Для этого на столике равномерно растирался табачный пепел. А затем влажной тряпочкой протирались черные клетки. Эта тихая шахматная игра однажды привела меня к знакомству с тюремным карцером. Обычно мы бдительно следили за дверным «очком», через которое тюремные надзиратели периодически наблюдали за нами. Надзиратели делились на две категории. Одни нарочито гремели заслонкой «очка», при этом они не всегда заглядывали в него. Цель их была поиграть у заключенных на нервах и постоянно напоминать, «что стража не дремлет». Другие бесшумно отодвигали заслонку и длительное время наблюдали за жизнью в камере, пытаясь узреть что-либо предосудительное. Как правило, это были безнадежные потуги, так как если мы и творили что-то незаконное, один из нас своим телом прикрывал обзор. Не всегда мы успевали перейти в невинное состояние, пока надзиратель гремел отпираемыми запорами и открывал дверь. В тот день в камере было благодушное и ленивое настроение и «очко» никто не страховал. Да собственно и не происходило ничего предосудительного, если не считать, что мы с Юштиным играли в шахматы. Собственно, шахматы не значились в перечне азартных игр, запрещенных для заключенных. Внезапно мы услышали шум отодвигаемой заслонки, и кто-то тихо произнес «все дома». Черт меня попутал, и я добавил довольно громко «никто пока не помер». Угрожающе загремели быстро открываемые затворы, и в камеру ворвался «Сам» начальник тюрьмы в сопровождении двух надзирателей. Начальник подобно коршуну ринулся к нашему столику и, увидев наше мирное хлебно-пепельное игрище, закричал: «Что за безобразие, почему допускаете грубое нарушение режима». И не дожидаясь нашего объяснения, скомандовал старшему надзирателю, указывая на меня: «Увести». Меня вывели. Препроводили в нижний этаж и затолкнули в небольшой каменный мешок размером 2х1.5 м. с вентиляционным оконцем под потолком. Это был «теплый карцер». Загремел засов и я, при свете маленькой лампочки, прилепленной к потолку, начал изучать мой «роскошный дворец».

Это было не сложно. Единственной достопримечательностью были стены, покрытые облезшей штукатуркой, испещренные множеством цензурных и нецензурных надписей и проклятий.

Если представленный анонс этого поста вас заинтересовал, с его полным текстом можно ознакомиться на нашем блоге: https://sites.google.com/

Отдельные страницы из истории медицины г. Ржева в годы Великой Отечественной войны. (По архивным материалам ГАТО, Ф.Р.-570 и Музея истории медицины)

Медицинская служба стала возрождаться с первых дней освобождения ржевской земли практически с нуля. До войны в городе было 18 лечебно-профилактических учреждений. Больничный городок был рассчитан на 325 коек. Ущерб, нанесенный немцами, по отделу здравоохранения составил 9896783 руб. или 91,4%.

Для организации медицинской помощи жителям в город была направлена бригада медиков: хирург Л. О. Кетлер, санитарные фельдшеры Лида Крылова и Аня Иванова, акушерки Зина Кашонова и Вера Устинская и 2 врача-дезинфектора.

С 7 марта начал свою работу райздравотдел (зав. М. А. Яковлева), в штате которого: врач-эпидемиолог Н. Е. Савина (впоследствии - зав. райздравотделом), терапевт Е. Т. Соловьева, дезинфектор М. Г. Корешкова. Чуть позже штаты пополнились 3-мя помощниками санитарного врача и 2-мя дезинфекторами.

10 марта организован горздравотдел, который возглавила недавняя выпускница I-ого Московского мединститута Мария Михайловна Новикова.

Горздравотдел разместился в деревянном доме по ул. Калинина в комнате площадью 14 кв. м. В комнате было 2 стола: один для горздравотдела, другой для сотрудников СЭС.

Основной задачей СЭС была борьба с сыпным тифом. Проводились подворные обходы с целью выявления больных, их изоляция, обработка очагов заболевания. В инфекционное отделение, развернутое в молниеносном темпе, отправляли больных на любом транспорте, вплоть до детских колясок.

10 марта была открыта амбулатория по ул. Кооперативная в небольшом двухэтажном доме с полуподвалом.

Амбулаторию возглавил П. А. Сусин. Чуть позже амбулатория была переведена на ул. Тверскую, 12. В двухэтажном доме развернули инфекционное отделение на 25 человек. В полуподвале - кухня и продуктовый склад.

На долю медиков выпали также: борьба с дистрофией, сложные хирургические операции.

Единственным хирургом в городе была Людмила Олеговна Кетлер, которая назначается главным врачом больницы. Но чем руководить? В городе не осталось ни одного медицинского учреждения, ни оборудования, ни медикаментов. Нет света, нет воды… Остановились на каменном здании по ул. Смоленской, 44. На первом этаже - ни окон, ни дверей, на втором - одни стены. Среди груд битого кирпича отыскали уцелевшую мебель, какую-то посуду. Надо было спешить: уже поступали первые больные и раненые. Больнице было выдано оборудование и 500 г жидкого мыла. Дополнительно было доставлено оборудование из Ивановской области. Оттуда же прибыли слушатели фельдшерской школы в помощь эпидотрядам.

Огромная нагрузка легла на плечи хирурга Л. О. Кетлер. Было много ранений от взрывов мин и гранат, т.к. немецкие оккупанты заминировали не только улицы и дома, но и труппы людей. За 2,5 года Людмила Олеговна провела более 600 операций по поводу огнестрельных ранений.

Какое-то время пришлось лечить и военных, поскольку полевые госпитали ушли с армией, а тыловые прибыли позже.

Хирург Л. О. Кетлер первая в Калининской области в условиях войны с успехом применила внутриартериальное переливание крови (метод нагнетания крови в артерию при шоке и кровопотерях, собственноручно смонтировав аппаратуру), которое только начало выходить за пределы лаборатории В.А. Неговского.

Прослышав, что Мария Михайловна Новикова - врач по глазным болезням, больные стали прибывать из г. Зубцова, Оленина, Молодого Туда. Доктор, несмотря на огромные заботы и усилия по восстановлению лечебной сети города, понимала, что она - прежде всего врач. Обращались люди с многочисленными ранениями глаз, поскольку город был сплошным минным полем. Но главную борьбу пришлось вести с трахомой. Днем доктор в горздравотделе, вечером - на амбулаторных приемах. И так изо дня в день.

Чрезмерное напряжение сказывалось на здоровье медиков. Дважды оказывалась на операционном столе М. М. Новикова, отказывали ноги у Л. О. Кетлер, психическое расстройство у горсанинспектора Л. Крыловой.

С железной дороги стали поступать дети ясельного возраста. Из 15 детей 10 - рахиты. Необходимы были дет ясли. 1 мая они были открыты. На должность заведующей яслями назначена З. Г. Копытова.

Если представленный анонс этого поста вас заинтересовал, с его полным текстом можно ознакомиться на нашем блоге: https://sites.google.com/

На охоту в Нестерово

Далеко не каждая деревня в России может похвастаться, что когда-то ее гостем был сам Владимир Ильич Ленин. Тем более столь отдаленная от столицы, как Нестерово, - до нее и сейчас добраться непросто, а в 1920-м, когда и в помине не было асфальтового шоссе, приезжие лишь на скрипучую телегу с лошадкой могли рассчитывать.

Что же привело главу юной Советской республики в эту глухомань? Нормальное человеческое желание - хоть на несколько деньков забыть о бесчисленных государственных заботах. "Природу он очень любил, и всегда самым лучшим удовольствием и отдыхом для него являлось хождение по глухим, нелюдимым местам", - писала в своих воспоминаниях Мария Ильинична Ульянова.

А леса, что со всех сторон обступают Нестерово, очень уж расхваливал Ленину тамошний уроженец Иван Павлович Жуков - первый председатель Петроградского ревтрибунала, член коллегии ВЧК. Принял Владимир Ильич его приглашение с радостью. И поехал в Бельский уезд тогдашней Смоленской губернии с целой компанией - с младшим братом Дмитрием, членом Комитета по военным и морским делам Николаем Васильевичем Крыленко и, конечно, с Жуковым. Ильич прихватил с собой ружье - охота, уверял Иван Павлович, в тех местах знатная.

Из Москвы путешественники выехали поездом. А около шести часов утра 28 августа 1920 года на станции Ржев Владимир Ильич прошел первую Всероссийскую перепись населения - на его имя был заполнен личный листок под номером 477.

Часом позже на станции Оленино отдыхающих уже встречали две крестьянские подводы. "Ехать было немало - километров сорок.

Владимир Ильич в синей рубашке, подпоясанной ремешком, в своей серой кепке сидел, сгорбившись, вместе с возницей, болтал о том о сём совершенно просто и непринужденно", - вспоминал позднее Н. В. Крыленко.

Гостей приняла под свой кров Татьяна Трофимовна Трощенкова - ее изба была самой просторной в Нестерове. Правда, здесь ночевали только спутники Владимира Ильича, сам он предпочел спать на душистом сене в сарае, что стоял поблизости. Но на чай в избу, конечно, заходил не раз, а по вечерам сидел на бревнышке возле дома, окруженный прослышавшими о его приезде крестьянами. О чем с ними толковал? Наверное, о еще не закончившейся Гражданской войне, о том, как преодолеть бедность и разруху, о необходимости коллективного пользования землей... Да и деревенская ребятня не отходила от "хорошего дяди из Москвы". Много лет спустя местная жительница Валентина Вениаминовна Андриянова с гордостью рассказывала, что маленькой девочкой сидела у Ильича на коленях.

Погодка, несмотря на конец лета, выдалась отменная. Солнечно, тепло. Гости даже искупаться в речке Льбе рискнули. А на охоту Владимир Ильич ходил с двоюродным братом хозяйки Иваном Наумовичем Виноградовым, знавшим в лесу каждую тропинку.

Кстати, во время той поездки произошел небезынтересный казус: когда путешественники через три дня вернулись на станцию Оленино и ждали поезд до Москвы, Николаю Васильевичу Крыленко были предъявлены две телефонограммы военкома Бельского уезда В. Ф. Егорова с предписанием... арестовать находящихся на станции членов ВЦИК, а также В. И. Ленина и препроводить их в уездвоенкомат. Это недоразумение, как позднее объяснял Егоров, произошло из-за отсутствия уведомления о приезде Ленина, и он предположил, что под именами Ленина и членов ВЦИК скрываются враги...

Если представленный анонс этого поста вас заинтересовал, с его полным текстом можно ознакомиться на нашем блоге: https://sites.google.com/